Танго-оркестры прежних времён

Классическим составом первых оркестров, игравших аргентинское танго считалось трио: скрипка, флейта и гитара. Бандонеон появился позднее, в конце XIX в. Но так было тоже далеко не всегда. Оркестр обычно формировался как попало, т.е. из тех музыкантов, которые на тот момент были под рукой, включая арфистов, аккордеонистов, музыкантов, играющих на мандолине, ударных инструментах и других. Было совершенно обыденным видеть всех этих музыкантов играющими в самых разных оркестрах. Они играли у тех, кто их нанимал, а когда срок договора подходил к концу, они расходились в разные стороны. Отсюда следует, что каких-то постоянных составов не существовало.

Иногда, оркестр как таковой и вовсе находился в зачаточном состоянии. Некий дуэт, состоящий из гребешка с куском папиросной бумаги для мелодии и гитары для ритма – и этого было вполне довольно. Другими словами, едва два инструмента (один из которых был самодельным) образовывали группу, как люди уже называли её оркестром. «Оркестр, состоящий из бандонеона и гитары был настоящим событием. Такое не часто доводилось видеть» — свидетельствует старый милонгеро. И частенько случалось, что в услугах того или иного оркестра не было необходимости.

Один из первых оркестров составляли чернокожий скрипач Colsimira Alcorta и мулат Sinforzo, игравший на кларнете. Они часто добавляли к своим инструментам ещё и гитару в качестве сопровождающего ритмического инструмента. Играли они в борделях, расположенных в районе улиц Corrientes и Parana, где-то в 70-х годах позапрошлого столетия. Доподлинно известно, и что в 1883 г. давало концерты трио, состоящее из скрипачей Francisco Ramos’a и Eusebio Aspiazu и гитариста «Pardo» Canaueri. В 1896 году танго на гитаре исполнял Sose Betinoti, который впоследствии прославился, как певец payadas. В 1899 г. Впервые встретились и объединили свои творческие усилия Juan Maglio «Pacho» (бандонеон) и Luciano Rios (гитара), они продолжали работать вместе не одно десятилетие, даже в оркестре Maglio, образованном в 1912 г.

К тому времени уже существовало так же и множество настоящих оркестров со значительным числом музыкантов, которые появились ещё до «типовых» оркестров, хотя они играли разную музыку, а не одно только танго. Некоторыми из таких оркестров на рубеже XIX –XX столетий руководили Antonio Frazisco Chiappe и Felicicino Latasa. С течением времени небольшие группы трансформировались в то, что было известно, как «Креольский типовой оркестр». В качестве примера можно привести квартеты Jose Martinez’a и Francisco Canaro из ночного клуба «Monmartre» – в 1915 г. Музыканты выступили в «Royal» как оркестр Канаро. Времена менялись.

Хотя время от времени ранние группы оживали, главным образом в конце 50-х, когда трио Los Muchachos de Antes завоевало горячую любовь “старой гвардии» танго. Последними из таких небольших групп, придерживающихся старого стиля были квартет Sentenario, Tubetango, квартет Tango Antiguo и трио Pedro Chemes’a.

Но это было всего лишь воспоминанием. Лидеры ранних групп ушли навсегда и, хотя некоторые из них остались в истории как авторы классических мелодий танго. Остальные подверглись самому неблагодарному забвению. Однако, все они, и в этом нет никакого сомнения, и создавали аргентинское танго.

«Типовой» оркестр

Просторную спальню доходного дома по Sarandi 1356 занимало семейство итальянских иммигрантов, состоящее из Дженаро Греко, Виктории Санто и их 8 сыновей. Сеньор Дженаро имел обыкновение скрашивать свою жизнь – долгие часы тяжёлой работы вкупе с беспросветной нищетой – тем, что наигрывал на мандолине мелодии своей отчизны. Вскоре некоторые из его детей, так же стали проявлять интерес к музыке. Самый младший из них – Висенте (Vicente Greco) – делал свои первые шаги в музыке, играя на флейте и участвуя в карнавальных хорах, которые исполняли популярные народные песни. Затем он отважился взять в руки гитару, позже стали играть на консертине (род гармоники) и наконец он получил бандонеон — основной инструмент своей жизни.

Брать уроки игры на бандононе Висенте стал в возрасте 14 лет, у тогда бывшего уже легендарным Sebstian’a Ramos’a Mejia, а всего год спустя в 1903 г., он представил первый образец своего композиторского дара — танго «El Morochito». За ним последовали «Rodriguez Pena», «La Viruta», «El Plete», «Ojios Negros», «El Cuzquito» и «Racing Club» — всё это классика Буэнос-Айресской музыки, а остальные произведения хоть и не снискали аналогичного успеха, тем не менее, ничуть не уступают им по качеству.

Но Греко был не только сочинителем восхитительных мелодий. В последние годы своей непродолжительной жизни (3 февраля 1888 — 5 октября 1924) он сочинял тексты к своим собственным танго, таким как например «La Milonguera», «Argentina», «La Percanta esta triste». Две последних песни исполнялись и были записаны Карлосом Гарделем. Греко пробовал себя и на театральном поприще, написав пьесу «Alma Que Sufre».

Его вклад в танго — это ещё и создание классического состава испонителей. В 1910 г. Греко выступал, как руководитель секстета в кафе «El Estribo». О том, что произошло тогда, рассказал один из главных действующих лиц, чрезвычайно знаменитый Канаро: «Однажды вечером зашёл человек, назвавшийся сеньором Тоси, который имел большие надежды на успех нашего оркестра. Он пришёл, чтобы прослушать нас и предложить сделать запись для «Tangini» на Avenida de Mayo. «Tangini» был аргентинским филиалом «Columbia», а сеньор Эрнесто Тосси – бизнес-менеджером этого предприятия. У него была идея назвать группу особо, что могло помочь определять группы, играющие танго. И он решил назвать ее «Креольский типовой оркестр»-название сохранилось и по сей день, разве что слово «креольский» выпало».

Таким образом на свет появился первый типовой оркестр – «Vicente Greco Orquesta Tipica Criolla», который начал записываться где-то в пределах 1910-11гг. Первая пластинка включала в себя «Rosendo» — танго Genaro Vasquez’а и «Don Juan» — Ernesto Ponzio. Единственным отличием от того секстета, который выступал в «El Estribo» было то, что Domingo Greco заменил игравший на гитаре Bardi, по техническим соображениям звукозаписи – пианино перебивало звучание других инструментов. И только когда технические условия улучшились, Доминго Греко отложил гитару и пересел за пианино. Этой окончательной заменой Vicente Greco создал основы нынешнего танго-оркестра, за исключением флейты, которую впоследствии уберет Канаро, добавив контрабас.

Креольский типовой оркестр в то время произвел фурор и вскоре появился настоящий вал групп, называвшихся подобным образом. В 1912 г. за оркестром Греко последовал и также был нанят «Columbia» креольский типовой оркестр Хуана Маглио «Пачо» (Juan Maglio «Pacho») – таково было имя бандонеониста, который являлся и руководителем. Его группа состояла лишь из четырех музыкантов: Jose «Pepino» Bonano (скрипка), Carlos «Hernani» Macchi (флейта), Luciano Rios (семиструнная гитара) и сам руководитель. Уже очевидно, что количество инструментов в оркестре не являлось критичным. Важным же, по крайней мере, поначалу, было то, что руководитель играл на бандонеоне, и с этого момента бандонеон становится синонимом танго.

В том же году «Columbia» создает третью типовую группу – еще один квартет под руководством опять-таки бандонеониста Genaro Esposito, по прозвищу «El Tano» («Итальяшка»), хотя он и был аргентинцем. Группа называлась Tano Genaro Orquesta Tipica Criolla, а остальными участниками были: Julio Doutry (скрипка), Jose Domingo Fuster (флейта) и Felix Camarano (гитара).

В данном случае мы имеем группу, которая играла танго в медленном темпе, совсем не так, как две ее предшественницы, что подразумевало некое исполнительское достижение, поскольку, как известно, в этом жанре музыка с течением времени становилась все медленнее.

Вскоре и другие студии звукозаписи станут заключать контракты с креольскими типовыми оркестрами, а среди прочих наиболее значительных оркестров оказались оркестры, руководимые бандонеонистом Augusto Pedro Berto, скрипачом Francisco Canaro, пианистом Roberto Firpo. Некоторые из них введут определенные новшества, которые вызовут эволюцию танго-оркестра в направлении того самого оркестра, что появится в следующее десятилетие.

Стоит упоминания одна группа, которая, хотя и не известна как креольский типовой оркестр, заслуживает того, чтобы быть в их числе. Это – «El Aleman Quinteto Criollo» под управлением бандонеониста Arturo Hernan’a Bernstain’a по прозвищу «El Aleman» — «немец», единственная группа в те дни, которая играла, имея перед глазами ноты, и, подобно оркестру Eduardo Arolas’а, внесла свой вклад в то что танго стало звучать в низком регистре.

Шло время и появлялось ещё множество «типовых» оркестров, чьи руководители в некоторой степени являлись должниками Vicente Greco – человека, который основал танго-оркестр.

Танго претерпевает изменения

В конце 20-х годов оркестры и композиторы покидали Буэнос-Айрес. Так называемый «малый жанр» был исчерпан чрезмерной повторяемостью тем. Типовая музыка Буэнос-Айреса сделалась популярной за пределами Ривер-Плейт, танго стало песней и приобрело популярность благодаря голосу Карлоса Гарделя, который невозможно спутать ни с каким другим.

Певцы, исполняющие танго и небольшие танго-оркестрики начали совершать успешные турне, а актеры и актрисы, присоединившись к последователям этого жанра, исполняли танго в комических скетчах и драмах. В течение долгого времени самой заветной мечтой тысяч тинэйджеров было стать певцом – исполнителем танго.

Параллельно новой манере пения, танго продолжало развиваться самым заметным образом и в отношении инструментального исполнения. Подобно тому, как Гардель опередил певцов «старой гвардии», новое поколение молодых музыкантов привнесло значительные перемены в процесс написания и исполнения танго. Определенный вклад своими новыми работами и интерпретациями, являющимися музыкальным отражением всего города, внесли помимо прочих, Eduardo Arolas, Juan Carlos Cobian и Osvaldo Fresedo.

В 20-е годы появилась новая форма инструментального танго, чему мы в значительной степени обязаны Julio De Caro – главному действующему лицу того движения обновления в романтической эпохе этого жанра. Это был момент великих перемен в танго – примитивные музыкальные формы «старой гвардии» были отставлены, с тем, чтобы положить начало сложному, печальному и драматическому ритму. Если говорить о музыкальности, эра «Де Каровского» танго – это некое отражение людей того времени. Это было время секстетов, в которых было 2 бандонеона, 2 скрипки, фортепьяно и контрабас, а играли они в борделях, дансингах и кинотеатрах.

Horacio Salas в своей книге «El Tango» пишет, что многое в том, что происходило в этой музыке, было связано с политическими и социальными переменами, потрясшими Аргентину и явилось результатом пришествия целой волны иммигрантов, которые прибывали туда, принося с собой свой культурный багаж и свои чаяния.

После того, как Карлос Гардель добился большого успеха, исполнив песню Контурси (Pascual Contursi) «Mi Noche Triste», появились певцы, такие как A.Magaldi, I.Corsini и Carlos Perez de la Riestra – знаменитый Charlo, которые также имели огромный успех.

Некоторые авторы выражали в танго свои личные чувства и воззрения. Это было способом заявить о себе, стать известным широким общественным слоям, привнести что-то свое во все более сгущавшуюся общественную атмосферу.

Enrique Santos Discepolo являл в своей лирике печальный, постоянно насмехающийся и отчаявшийся образ. Будучи поэтом внутренней стороны жизни, он описывал самые темные и потаенные уголки души, уводя в мир сантиментов и извращенности, но он, как никто другой, обрисовал ту эпоху, в которой развитие танго было приостановлено.

Политические события, случившиеся до и после военного переворота, послужили толчком к переменам в обществе. Разные группы из числа так называемой «старой гвардии» собрались опять и играли танго как нечто из далекого прошлого, как нечто такое, что боготворят, но и что, в то же время, является музейным экспонатом.

Другим плодовитым сочинителем был Homero Manzi, который, после своей смерти в 1951 г. оставил после себя две сотни песен, не считая стихотворений, статей, манифестов, киносценариев и одной театральной пьесы. В отличие от Discepolo, Homero Manzi описывал реальный мир – город, окрестности, улицы, мужчин, женщин – перенося его в человеческую душу. Его жизненный путь также пролегал среди многих противоречий, характерных для аргентинцев, принадлежащих к среднему классу.

Помимо других, оркестры Juan’a de Dios Filiberto, Juan’a D’Arienzo, Osvaldo Pugliese, Anibal’a Troilo дали танго новое более счастливое лицо, сделали его еще более танцевальным.

Anibal Troilo начал играть по разным кафе, будучи еще мальчишкой. Вскоре он приобрел вес, выделился как личность и принялся формировать оркестры, тщательно подбирая певцов, композиторов, музыкантов и аранжировщиков. До его появления, музыканты оркестра пели исключительно хором. Тройло завел обычай включать в состав типового оркестра двух певцов, которые и исполняли текст полностью. Roberto Goyeneche и Edmundo Rivero добились большого успеха, ведомые знаменитым «Pichuco» — таково было прозвище Тройло – который был столь же хорош и как композитор и как руководитель оркестра. В соавторстве с такими великими сочинителями как Enrique Cadicamo, Catulo Castillo, Jose Maria Contursi, Homero Manzi, Homero Esposito он написал «Garua», «Pa’que bailen los muchachos», «Naipe», «A Homero», «Una cancion», «Patito mio», «La ultima curda», «Mi noche triste», «Toda mi vida», «Barrio de tango», «Che bandoneon», «Sur», «Romance de barrio», «Te llaman malevo» и еще много других музыкальных тем.

Alberto Castillo – певец, который был яркой звездой, потому что он был иным, нежели Гардель. После той злополучной катастрофы появилось множество певцов, прилагавших немало усилий, чтобы похоже подражать незабвенному «Дрозду». Castillo же вернул танго к его корням, когда, в 50-е годы, выступал с группой чернокожих исполнителей кандомбе, которые танцевали и аккомпанировали ему на своих барабанах.

В конце 50-х годов применительно к танго возникло понятие «авангардизма», которое вызвало горячие споры. Главным образом оно ассоциировалось с музыкой Астора Пьяццоллы, неоднозначного и противоречивого человека, но, несомненно, гения. Он – та самая отправная точка, тот самый поворотный момент. Его темы «Nuestro tiempo», «Buenos Aires hora cero», «Lo que vendra», «Revollucionario», «Nonino» и «Adios Nonino», помимо баллад и других композиций – четкие образцы его углубленных музыкальных построений и его чувствительности.

Е-танго, электронное танго

К началу 90-х годов танго перестало быть несомненным символом чего-то дряхлого и ветхого, этакого оркестрового декаданса, его облик сделался гламурным и элегантным, оно стало неким зеркалом, в котором отражается весь мир. Эту перемену отметили рекламщики, и почти в одно мгновение внешний облик Гарделя изменился в угоду магазинам, торгующим сувенирами, производителям аперитивов, дизайнерским журналам. В музыке в те дни существовало много групп, балансирующих на грани танго и электронной музыки. Многие люди говорят, что это всего лишь недолговечная причуда. Другие полагают, что это – будущее для танго. А пока в Буэнос-Айресе все очевиднее наблюдалось такое явление как милонга, оно получило поддержку у сотен юношей и девушек, которые шли на танцпол, чтобы смешаться с более пожилыми танцорами. Туристами из Европы был пущен слух о существовании техно с отголосками танго и обертонами бандонеона. Речь шла о Gotan Project, эту группу создал аргентинец Eduardo Makaroff совместно с французским диджеем Philippe Cohen Solal’ем и швейцарцем Cristoph’ом Muller’ом. Плодом их объединенных усилий стал CD «La revancha del tango».

Как и в первые десятилетия существования танго, косвенное влияние на него европейцев было весьма значительным. Идея электронного танго пересекла океан и обосновалась там, становясь все более привлекательной. Незадолго до эволюции «пьяццолизма» или металлического звучания бандонеона Eduardo Rovira, Fernando Samalea уже экспериментировал с комбинациями танго и электронной музыки, а Daniel Melingo уже смешивал свои вещицы, написанные на буэнос-айресском жаргоне с другими стилями, однако вплоть до 2003 года, эта тенденция не проявляла себя в столь неожиданных размерах.

«Попытки обновления ведут свой временной отсчет с начала прошлого столетия. Люди знают, что танго всегда было молодым движением, движением двадцатилетних, которое имеет поразительное сходство с богемным роком. Электротанго не хочет модернизировать танго, но хочет испытать на себе все и добавить новые тона в танцевальную музыку» — говорит Fernando Samalea, бандонеонист и ударник.

Никто не станет отрицать, что это явление имеет тесную связь с модой и всем тем, что олицетворяет танго. Хотя в наши дни этот жанр может быть определен как некая середина. «Это – реальность» — говорит Almada из Tango Crash: «А критиковать – легко. Я думаю, самое лучшее – то, что всякий раз к этому проекту присоединяется все больше и больше людей. Это – единственный способ повысить качество этой новой музыки, наполнить ее глубоким музыкальным смыслом».

От общего направления отступает Santaolalla: «В отличие от других проектов, мы разрабатываем басовую линию, ритм, все». Диск «Bajofondo Tango Club» является одним из лучших образцов такого рода музыки. Временами не слишком ровный, с элементами сладкозвучия в отдельных образцах — (Goyeneche, D’Arienzo, Susana Rinaldi, Jaime Roos) – этот сборник открыл иную границу, нежели Gotan Project.

«Я принимала участие в Bajofondo и это – единственное к чему я прислушивалась. Все остальное нисколько меня не трогало. Относительно известного соперничества между танцем и музыкой, думаю, что все это незначимо и напрасно. Я считаю, что «Bajofondo» было навеяно танго, однако, вне всякого сомнения, это – электронная музыка» — заявляет певица Аdriana Varela.

Один из вопросов, который встает, когда речь заходит об электронном танго: а зачем все это? Santaolalla говорит по этому поводу: «Нашей целью не является создание танцевальной музыки; это – музыка, которую надо слушать». Almada говорит: «Сплав с музыкой техно все-таки должным образом не работает. Нам следует честно посмотреть на все, что касается композиции и аранжировок. Я думаю, что именно по этой причине здесь нет настоящих тангерос». «Сейчас, когда танго в моде, электронная музыка может стать интересной альтернативой. Однако, если мы начнем повторять в ней старые формы 40-х, это будет все равно что обряжать старуху в миниюбку» — заявляет бандонеонист Daniel Binelli.

А правда такова, это явление не принадлежит танго, но демонстрирует отменную пышность всходов на поле инструментальной музыки. Это явление принадлежит музыкантам, играющим электронную музыку и рок-н-ролльщикам, уставшим от рока. Таково начало. «Я—милонгеро. Обычно я хожу на милонги. Но дома я слушаю «Massive Attack» и Бьорк» — говорит Carlos.

Источник: edissa.ru